Отдаю тебя любви ¦ Автор: Hoshi ¦ Фэндом: SM Окно первое. Усаги Усаги стояла у окна и смотрела вниз. Снаружи шел дождь, цвет неба потерял всякое сходство с цветом ее глаз, солнце спряталось за тучами, - но ее душа пела. Она не замечала непогоды, и ничто не могло испортить ей настроение. Усаги, будущая принцесса Серенити, молча улыбалась, глядя на фонарный столб напротив. Она была так счастлива! "Скоро прилетит Мамору", - подумала она, уже в который раз за прошедшие несколько часов, и от этой мысли приятное тепло разлилось по телу. Эта мысль не отпускала ее с тех пор, как она положила трубку телефона, которая голосом любимого сообщила радостную весть: он приезжает на каникулы и будет в Токио уже завтра! Завтра! Одна ночь разделяет их, такая длинная ночь, которую она проведет в мечтах и воспоминаниях. Обычное нетерпение покинуло Усаги, и сейчас ей даже нравилось стоять вот так и слушать песнь своей души. Перед ее глазами плескалась на несуществующем ветру лента. Она танцевала, взмывала вверх, сворачивалась в тугой клубок и кокетливо вытягивалась во всю длину, и тогда была видна надпись: "Скоро я увижу Мамору!". Где-то в глубине души Усаги удивлялась сама себе: почему она не бросилась звонить девочкам, делиться с ними своей радостью? Разве не так поступила бы она раньше? Но новая, мудрая Усаги лишь снисходительно улыбалась и продолжала наблюдать за лентой, отражающей ее счастье. "Скоро прилетит Мамору. Завтра я его увижу"... Окно второе. Сейя Прошел год. Кинмоку-сеи снова жила и быстро училась радоваться этой жизни, а значит, радовались и ее защитники, Sailor Star Lights и их Принцесса Кагуя. Три Огня снова пели, на этот раз - о Родине, новой жизни и возрождении. Жизнь была прекрасна и интересна, еще так много предстояло сделать!.. Кинмоку-сеи была счастлива тем особенным, мирным и в то же время ярким, счастьем, что приходит после долгих войн к окончательно потерявшим надежду. Кагуя улыбалась настоящей живой улыбкой, из ее глаз исчезла грусть. Она тоже была счастлива. Для Трех Огней изменилось немногое. Концерты, толпы поклонниц, от которых приходилось убегать через черный ход, а потом долго петлять по улицам, заметая следы, тонны писем, которые было немыслимо даже прочитать, не то что обдумать и ответить. Ятен невозмутимо отправлял их в камин, Таики решал проблему более изящно: просто оставлял их на попечение остальных членов группы, а вот Сейя иногда их даже читал, правда, вскоре ему это надоедало. Раздраженно отбросив очередное свидетельство полета чувств какой-нибудь фанатки, он выбегал из комнаты и потом долго бродил по улицам, иногда не возвращаясь до утра. Ятен провожал его удивленным взглядом, но от работы не отлынивал и честно уничтожал корреспонденцию. А Сейя... Сейя всеми силами пытался успокоиться. Письма его раздражали, все эти бесконечные признания в любви утомляли и казались такими однообразными! "Они влюблены в мой голос, но совсем не знают меня. Если я умру, никто не пожалеет о Ко Сейя, кроме некоторых, - все будут оплакивать мой голос! Почему никто не полюбит меня, именно меня? Но кого полюбил бы я?" На этом он решительно обрывал свои размышления и бродил по городу, пока они окончательно не растворялись в темноте ночи. Окончательно с ними справиться иногда помогали фанатки, умудрявшиеся таки выследить его, несмотря на все предосторожности. После встречи с ними все мысли вылетали из головы, кроме одной: "Бежать, и немедленно!", что он с успехом и делал. Потом, оторвавшись от погони, он удивлялся произошедшим переменам: ведь раньше он никогда не относился к ним так! А сейчас он вел себя почти как Ятен... Сейя ни за что не позволил бы себе признаться, что его не устраивает во всех этих по уши влюбленных девчонках. Ни одна из них не была Усаги... Эта ночь ничем не отличалась от других. Таики давно ушел спать, а Сейя с Ятеном изучали накопившуюся за неделю груду писем. Изучал их, разумеется, только Сейя, иногда улыбаясь и даже посмеиваясь, пока не накатила ставшая привычной тоска. Письма показались ему отвратительными, стены комнаты давили на плечи, огонь камина ослеплял и опалял кожу... и он снова, в который уже раз, пулей вылетел из дома и побежал вперед, не разбирая дороги. Сейя пронесся сквозь толпу радостно щебечущих девушек, стрелой пронесся через парк и резко остановился на берегу небольшого озера: все-таки перспектива утопления его не привлекала. Тяжело дыша, он сел на краю и посмотрел вниз, на темную воду. В озере отражалась луна. Пусть на Кинмоку ее и называли иначе, но все равно - это была именно луна! Луна, разом напомнившая ему Усаги... Порыв ветра коснулся темного неба, потревожил легкие скромные облачка, пробежал по парку, оставляя после себя неясные шорохи. Он завершил прогулку в ветвях дерева, склонившего свои ветви над поверхностью озера и сидящим на берегу Сейя, разбудив их и заставив зашевелиться. Тень упала на отражение луны в воде, которой неугомонный ветер успел подарить легкую рябь... Сейя встряхнулся и наклонился, всматриваясь в воду. На фоне луны он увидел тонкий силуэт: прекрасная девушка, две струи золотых волос слегка колышутся на ветру... - Усаги... - почти простонал Сейя и бросился в обратный путь. Через полчаса он ворвался в комнату, где Ятен уже давно расправился с ненавистными бумагами и просто смотрел на огонь. - Ятен! Я отправляюсь на Землю! - Сейя прокричал эти слова, еще не успев затормозить посередине комнаты. Ятен не удивился. - А я-то все ждал, когда это произойдет, - спокойно сообщил он. - Вообще-то я надеялся, что ты продержишься несколько дольше, - послышался от двери насмешливый голос Таики. Сейя застыл столбом посреди комнаты, его голос, предмет обожания стольких поклонниц, отказывался повиноваться хозяину. - Ребята... - наконец выдавил он. - Что? - Таики прошел в комнату и сел рядом с Ятеном у камина. - Ты думал, что по тебе не заметно? Зря. Может быть, эти бешеные девчонки ничего не подозревают, но мы... - ...существуем не только для того, чтобы подпевать тебе на концертах, - закончил Ятен. Сейя медленно краснел. Такое единодушие двух его лучших друзей ему доводилось видеть редко. - А кто сказал, что это так? - Да так... одна твоя фанатка, - почему-то смутился Ятен. - Ты же не читаешь их письма! - К Сейя понемногу возвращалось душевное равновесие. - Своих - не читаю. Но мне было интересно, что они думают о тебе... Знаешь, я тебе не завидую... Таики неодобрительно посмотрел на них и продолжил: - Мы совещались и решили, что тебя все равно не удержать, но одного на Землю не отпустим, как ни проси! - Но... - Тут до Сейя дошло, что возразить ему нечего. - Конечно же, я согласен! Мы ведь, как-никак, Три Огня! - А вот этого не надо, - неожиданно возразил Таики. - Единственная причина, по которой я согласился - мы сможем наконец отдохнуть от этих ненормальных, которые одинаковы во всех мирах! - Аминь, - торжественно произнес Сейя, и все трое весело рассмеялись. Они отправлялись в отпуск, и жизнь была прекрасна. Окно третье. Мамору Тихий университетский городок посреди бескрайней степи, каких много в Америке. Звездная ночь. Полнолуние. Кто сможет заснуть такой ночью? Мамору тоже не мог, потому и медленно брел по таким тихим и пустым сейчас, но людным и оживленным днем улицам города. Но у него были и свои причины не спать, помимо красоты ночи. Вернее, только одна причина, прекрасная золотоволосая причина по имени Усаги... - Усако, - прошептал он. - Оданго атама... Легкая улыбка коснулась его губ. Усаги терпеть не могла это прозвище, но прическу упорно не меняла, несмотря на преследовавшие ее с детства насмешки. Он не видел ее уже год, хотя часто слышал ее голос по телефону и постоянно получал от нее письма. И вот уже завтра он ее увидит! Целых два месяца дома с любимой, пока не начнется следующий семестр, но он сейчас не станет думать об этом. Он и так немало времени посвящал учебе... теперь время отдохнуть. Все уже готово: билеты лежат в кармане, багаж собран и дожидается хозяина в камере хранения, его комната в общежитии заперта на то время, которое он будет отсутствовать, и ничто не мешает ему бродить по улицам и наслаждаться своим счастьем. Мамору хотелось бежать, нестись по этому сонному городу, взлетая на ветви деревьев и встречные фонари, разбудить равнодушных жителей и всем рассказать о своем счастье, но он сдержался. Он всегда был сдержан и терпелив... не стоит пугать этот город появлением Такседо Маска, ему ведь здесь еще учиться! У такой вот спокойной и тихой прогулки масса преимуществ... Как все-таки приятно просто идти по улицам, не глядя на часы, а любуясь луной! Высматривать на ее прекрасном лике загадочного Лунного Зайца, любимую Усаги... - И все-таки как необычно, - подумалось ему, - что меня охватывает безрассудство, которое никогда не было для меня привычным. Это твой подарок, любимая? Высокий темноволосый юноша неспешно шел по улице тихого города, а в его синих глазах светилось безмятежное счастье. Окно четвертое. Осколки прошлого Робота никто не создавал злым. Вначале он вообще был лишен человеческих эмоций, но его создательница, Звездная Галаксия, когда-то давно увлекавшаяся механизмами, подарила ему способность любить. Она ничего не ждала от металлической громадины, просто это был тот краткий период, когда Хаос почти окончательно победил в ней Sailor Galaxy'ю, но идея завоевания всей Галактики еще не охватила ее разум. Потом она смеялась над творением своих рук и магии, издеваясь над его любовью к Создательнице, а потому способность страдать робот получил самостоятельно. Вскоре робот наскучил всесильной Галаксии, и она наудачу отправила его в космос, с глаз долой. Так уж вышло, что он приземлился на Земле, там мирно зарылся глубоко под ее поверхность, где никто не мешал ему страдать от неразделенной и безнадежной любви. Он был бессмертен, его механизмы поглощали любовь, которую в изобилии изливали друг на друга люди. Ее меньше не становилось, а роботу этого с лихвой хватало для поддержания жизнедеятельности. В своих страданиях он намеревался провести Вечность. Ему помешали... помешала юная Цукино Усаги, прекрасный воин Sailor Moon, Принцесса Солнечной системы. Робот ничего не знал о битве Галаксии с Sailor Senshi, о которых и вовсе не имел понятия. Но миг, один миг, когда в чистом сердце Sailor Moon пробудилась ненависть, ненависть к жестокой красавице Галаксии, так давно и безнадежно любимой, коснулся его сознания и оставил в нем свой след. Робот учился ненавидеть. Он не почувствовал того, что было после, не знал о перерождении Галаксии. Кто знает, что было бы в таком случае? Принял ли бы верный робот новую госпожу? В конце концов, он был запрограммирован любить... остальное он освоил самостоятельно. Его не учили думать и анализировать, подбирать и отбрасывать различные планы мести. Не учили выжидать, оценивать как неподходящие моменты, когда юная Усаги бывала несчастна, не учили собирать информацию обо всех, кого любит она и кто любит ее. Робот стал сильным и мог найти любого из них по малейшему обрывку эмоций. Он ждал долго, но наконец настал тот миг, который он счел оптимальным для осуществления мести. Этой ночью стройный юноша стоял в пещере, затерянной высоко в горах Японии, рассматривая юную красавицу с волосами, заплетенными в оданго, стоящую у окна. Всей своей душой, которой не дала ему Создательница, но которая, тем не менее, у него была, он ощущал счастье Принцессы. Он стал ей близок, так близок, как не мог быть никто из людей. Ненависть объединяет и связывает не хуже любви, но робот тогда не понимал этого, хотя Sailor Moon и являлась ему куда чаще любимой Галаксии. Робот многого еще не понимал. Он был хорошим учеником, но это тело, прекрасное по земным меркам, тело молодого человека с серебристыми волосами и каштановыми глазами, так долго и упорно создаваемое, ставшее его земным "я", не намного приблизило робота к пониманию человеческой природы. Оно было его ширмой, обманом для будущих сражений, когда противница решит, что это он и есть... А они будут, эти сражения, робот не сомневался в этом. Он понимал, что рано или поздно погибнет, но смерть во имя любви казалась ему даже более возвышенной, чем Вечность, проведенная в страданиях. Главное, что ненавистная Принцесса заплатит за ненависть к его госпоже, прекрасной Галаксии... Его план был безупречен. Он знал о прошлых сражениях... Многие пытались захватить эту планету, но никто не смог. Даже госпожа Галаксия не смогла, хотя и была так близка. Принцесса была слишком сильна... но она ослабеет, если потеряет его. Человека, которого любит и ждет, того, кто любит и ждет ее. Он называл себя Шинигами, ангелом смерти. Что ж, для нее он таким станет. Юноша снова посмотрел на девушку. "Будь счастлива, Принцесса", - подумал он. "Пока можешь". Окно пятое. Встреча - Ну и где мы оказались? - Вот именно, Таики, куда ты нас забросил? Тебе не кажется, что это не похоже на Токио? Тря Огня только что телепортировались на Землю, и теперь двоим из них казалось, что Таики немного напутал с координатами. А вот он сам так не думал. - Ты ведь хотел на Землю? Это Земля. - Таики не удивлялся реакции. - А в детали я не вдавался... Кажется, Америка. Сейя подумал, не разозлиться ли, но потом решил повременить. Ятен подошел к огромному темному зданию, возле которого они оказались. - Точно Америка, - сообщил он. - Какой-то университетский городок, ничего интересного. - Ребята, может, осмотритесь пока без меня? Я снова на Земле и хочу поприветствовать ее небо... и звезды. А потом отправимся в Токио. Сейя не стал дожидаться ответа и пошел по направлению к чему-то, что должно было оказаться парком. Он действительно собирался выполнить то, что сказал. - И все-таки странный он сегодня, - заметил Таики, глядя ему вслед. - Звезды... Ятен молчал. Главное, чтобы с ним все было в порядке. ...Сейя шел по парку, иногда переходя на бег, но снова замедляя шаг. Подумать только, это Земля! Пусть даже Америка, где нет ни следа Усаги... Он не сразу услышал звуки, которым не было места в этой тихой ночи. Они тоже были частью той жизни, полной ежедневных схваток с монстрами. Кто-то спокойный и философский внутри него глубокомысленно заметил: "За все приходится платить", в то время как Сейя уже мчался в нужном направлении. Нельзя было даже назвать это звуком - никто не кричал, ничего не изменилось. Просто он знал, что там и сейчас снова появился монстр, которого придется уничтожить, вот и все... Сейя резко вернул за угол аллеи и увидел источник своих ощущений, хотя уже за несколько за секунд до того услышал голос, смутно знакомый, но никак не вспомнить, кому он принадлежал: - Нет прощения тому, кто пытается вновь вернуть зло на планету, где царит мир и покой. Ты будешь наказан! Наконец Сейя увидел говорившего. Черный смокинг и плащ, цилиндр и белая полумаска... и, конечно же, на ближайшем фонаре! Такседо Маск, и что он только здесь делает? "А ты?", - ехидно поинтересовался все тот же внутренний голос. - О, заткнись! - прошептал Sailor Star Fighter, устремляясь на площадь посередине парка. Там, со спокойной улыбкой посматривая на фонарь и Таксе-до, стоял высокий юноша, чьи серебристые волосы отражали лунный свет, а глаза, наоборот, казались бездонными впадинами. Он спокойно переждал речь Такседо и произнес, проигнорировав его слова: - Я пришел убить тебя, и я это сделаю. Тут же, без перехода, он небрежно извлек из висящей на плече сумки пистолет и направил его вверх, целясь в фигуру в плаще. В него полетела роза, но ее лепестки беспомощно разлетелись в стороны от плавного движения его левой руки. Пистолет выстрелил... но Такседо уже не было на фонаре. В парке стало заметно темнее. "Ну дает", - сказал про себя Star Fighter, наблюдая за красивым прыжком с фонаря на ветку дерева. В следующий миг он сам бросился вперед с криком: - Star Serious Laser! Реакция юноши его удивила. Он даже не стал отмахиваться, просто сделал шаг в сторон, и... атака прошла мимо! -Еще один! - раздраженно бросил он, поворачиваясь к новому противнику, но его оружие смотрело в прежнем направлении. Раздался выстрел... нет, очередь, хотя такие изящные пистолеты не стреляют очередями, это Fighter знал точно. Еще он знал, что пули не могут изменять направление полета, следуя за целью, как самонаводящиеся ракеты. Эти могли. Как завороженный, он следил за новым головоломным прыжком Такседо, одновременно пытаясь атаковать снова. Его атака принесла не больше пользы, чем прежняя, как и горсть роз, одна из которых попала врагу прямо в лоб. Он видел, как пули разворачиваются в удобную позицию и, одна за другой, безупречно сохраняя интервал, вонзаются в грудь Воина в смокинге, прерывая стремительный полет. - Не-е-ет! Аккуратные отверстия прочертили диагональ в белоснежной рубашке, быстро окрашиваясь кровью. Он упал на ровный асфальт площади, не издавая ни звука. Юноша подошел к нему и посмотрел в глаза, затуманившиеся от боли. - Вообще я должен подождать, пока ты умрешь, - сказал он поверженному противнику, - но я немного тороплюсь. Хочу успеть домой к трем часам ночи, знаешь ли, а мне ведь еще добираться. Он протянул руку, и вспыхнул яркий золотой свет. Его излучал золотой кристалл, вышедший из груди Такседо и медленно плывущий в руку юноши с серебряными волосами. Юноша обернулся и насмешливо посмотрел на Звездного Воителя. - Я знаю, вы бы хотели сразиться со мной, но я действительно спешу, - сообщил он, становясь все более прозрачным. Через миг он исчез, а вместе с ним пропал и свет золотого кристалла. Fighter подбежал к Такседо. Сейя никогда бы не смог обвинить себя в излишней привязанности к Мамору, и это было сказано очень мягко. Когда-то он даже его ненавидел, хотя, на тот момент, никогда с ним не встречался. Мамору был тем, кто занимал место рядом с Усаги, место, которое могло бы принадлежать ему... Но Сейя давно понял, что они здесь ничего не решают. Усаги любила Мамору, и этим все было сказано, а Сейя... Сейя тоже любил Усаги. Это было у них общим. Сейя добежал до Мамору и упал на колени рядом с ним, пытаясь увидеть признаки жизни в бледном лице. Как ни странно, это ему удалось; глаза еще жили, и их взгляд с трудом остановился на Сейя. Пришелец с Кинмоку-сеи прекрасно знал, что ему скажут. Это был не тот момент, когда нужны слова... но Мамору все же решил их произнести. - Сейя. - утвердительно сказал он. - Обещай мне, что... позаботишься о ней. На его губах выступила кровь, изрешеченная грудная клетка с трудом приподнималась, позволяя воздуху проникнуть в легкие. - Обещаю, - ответил Сейя. - Обязательно. Глаза Мамору начали закрываться, как будто он исполнил то, что хотел, и теперь мог уйти. Напоследок его губы шевельнулись, произнося еще несколько слов так тихо, что Сейя наклонился совсем низко, чтобы расслышать: - Прости меня, Усако... В стороне молчаливыми тенями стояли Таики и Ятен. Окно шестое. Боль Усаги была счастлива. Счастье наполняло ее еще целый миг, а потом стремительно рухнуло в бездну, увлекая за собой ее. Бездна была полна боли, такой же бездонной, как и она сама, и затягивала Усаги... Боль, пока лишенная имен и оттенков, просто боль... Усаги вырвалась. Обрывки ленты еще мелькали перед ее глазами, давая ориентир, не позволяя сдаться. Она не понимала, что делает, зачем закрывает глаза и почему чувствует себя парящей в воздухе. Она телепортировалась туда, куда звала ее лента. Там было темно, и она не сразу рассмотрела в черном пятне на площади того, кого так хотела увидеть весь вечер... - Мамо-тян! - закричала она, бросаясь к нему. Нет, он не умер, он же не мог умереть вот так, просто, далеко от нее! Он же не мог... - Мамо-тян, - всхлипнула она, обнимая его голову и целуя закрытые глаза, чувствуя холод, холод смерти, что неотвратимо разливался по телу любимого, унося его вдаль... - Мамо-тян, не покидай меня. Ну пожалуйста. Всегда такая плакса, сейчас она хотела бы заплакать. Но что-то внутри говорило ей, что она не сможет, что это все равно бесполезно, что ничего уже не исправить. - Мамору... - простонала она, почти теряя сознание от боли, как будто это ее грудь пронзили маленькие злые кусочки свинца, как будто это она лежала сейчас на асфальте, не чувствуя тепла летней ночи и не видя неба над головой. Сейя осторожно прикоснулся к ее волосам. Обычно золотые и яркие, сейчас они поникли и поблекли, став почти серебристыми. Усаги подняла на него полные боли, но совершенно сухие глаза, потемневшие до ночной сини. Порывисто вздохнув, она прижалась к нему. - Почему так вышло, Сейя? Это нечестно, ведь правда? Почему? Сейя обнимал Усаги и пытался найти ответ на другой вопрос: почему ему сейчас так больно. Почему смерть Мамору вызвала в нем это чувство, как будто больше ничего и никогда не будет хорошо? Ведь они были соперниками... "Ты никогда больше не увидишь ее улыбки", - произнес кто-то внутри него. Это так. Что стоит счастье обнимать ее, видя бесконечную грусть в голубых глазах? - Я не знаю, крошка, - наконец ответил он. - Честно - не знаю... Окно седьмое. Жизнь Потом, когда тело Мамору растаяло, не оставив и следа на площади, они вернулись в Токио. Сейя просидел у постели Усаги почти час, прежде чем она смогла уснуть. Тогда он тихо вышел из комнаты к Таики и Ятену. - Вы же знаете, я не могу оставить ее одну. Я должен остаться. Они тяжело вздохнули. Разумеется, они знали и понимали. - Сейя, - тихо сказал Ятен. - Выполни обещание. Сохрани Принцессу. Похоже, теперь это зависит только от тебя. Они взялись за руки и исчезли. Шло время. Издалека могло показаться, что жизнь налаживается. Сейя был рядом всякий раз, когда оказывался ей нужен. Усаги даже иногда улыбалась, и со стороны их можно было принять за счастливых влюбленных. Вот только не было в них ни капли счастья. Разве о таком он мечтал когда-то? Разве хотел, глядя в ее огромные глаза, видеть там эту извечную боль, что поселилась в них. И ее не прогнать ничем... Он знал лишь одного человека, который мог это сделать, но того уже не вернуть. Усаги бережно хранила свою печаль, а Сейя не пытался ей помешать. Он мог немногое, но, когда боль переполняла ее и грозила вырваться, он был рядом с ней. Тогда она задавала ему все тот же вопрос, а он, как и тогда, не находил ответа. Она часто гуляла одна. Уходила далеко в лес и целыми днями скиталась между деревьями, иногда останавливаясь или садясь на землю, но потом снова вставая... Когда она падала от усталости, неслышно ходивший за ней Сейя подхватывал девушку на руки и нес домой. Оба молчали. Он знал, что она делает в лесу. Он находил следы этой ее деятельности повсюду: на стволах деревьев, одиноких пнях, расчищенных участках почвы. "Мамору", - писала Усаги острой палочкой на земле, вырезала перочинным ножом на коре и темной от дождя древесине. Часто она механически писала это пальцем на стекле и в пыли. Порхая над тарелкой, ее палочки выписывали все те же знакомые символы. Она писала его имя по-японски и по-английски, к которому с тех пор проявляла недюжинные способности. Казалось, все стало удаваться ей заметно легче, чем раньше, но ничто не приносило ей радости. Пусть она больше не видела "28" на своих контрольных, но никак не реагировала на изменения. Ей было все равно. Ами, Рей, Минако и Макото тоже пытались помочь ей, но и сами никак не могли прийти в себя. Усаги была равнодушна к стряпне Макото и меланхолично пережевывала когда-то любимую еду. Раз обыграв Ами в шахматы, она разрыдалась и убежала в лес, откуда ее уже утром принес Сейя. Без всяких эмоций наблюдала она за волейбольными матчами с участием Минако, не реагировала на попытки Рей как-то напомнить ей о необходимости быть сильной. Как назло, странный юноша, что унес кристалл Мамору, с такой легкостью отразивший его и Сейя атаки, больше не появлялся. Стояло затишье, новые демоны и не думали нарушать покой города, и некому было пробудить в Усаги желание жить. На людях она вела себя как обычно, лишь стала более задумчивой и молчаливой, но друзья знали все и страдали вместе с ней. Сейя тоже иногда уходил в лес, не следуя за Усаги, а просто уходя. Его терзала ее боль, невыносимо было смотреть в когда-то яркие и живые глаза и встречать застывший в вечной муке взгляд. Иногда он ненавидел Мамору за то, что тот позволил себе доставить ей такую боль, но ненависть быстро уходила, снова уступая место глухой тоске. Сейя делал все, что мог, но ничего не годилось в борьбе против безумной тоски. В порывах отчаяния он кружил по лесу и взбирался на горы. Однажды он заблудился в пещере и едва не погиб, и только осознание его необходимости для Усаги заставило его найти выход. Сейя сомневался, что она переживет, если погибнет еще и он. Иногда горькая усмешка касалась его губ: сейчас он отдал бы весь мир за возможность вернуть Мамору, своего бывшего соперника в борьбе за ее сердце. Окно восьмое. Шинигами Шинигами, ангел смерти, был несчастен. Боль Принцессы ничуть не облегчила его страдания, и теперь он не знал, как поступить. Он знал, что еще больше ослабит Принцессу, убив и второго любящего ее человека, но колебался. Если первая ее боль не принесла ему покоя, то чем лучше окажется вторая? А робот не привык делать того, в целесообразности чего он не был уверен. Он почти забыл, что такое любовь, проводя дни в глухой тоске и окруженный направленной на него ненавистью. Юноша повернул голову, и его каштановые глаза встретились с другими, но синими. Мамору неотрывно смотрел на него из глубин ледяной глыбы, где находился, и добрых чувств к нему не испытывал. Он часто видел Усаги, когда Шинигами считал нужным посмотреть на нее, и с каждым разом все сильнее его ненавидел. Еще он ненавидел свою беспомощность, но все силы направлял на то, чтобы помнить о своей любви. Именно потому он не сошел с ума, глядя на страдания любимой. А вот Шинигами медленно соскальзывал в пучину безумия. Все реже он понимал различия между любовью и ненавистью, все реже помнил, кого же любит на самом деле. Иногда он проводил дни в уверенности, что влюблен в Принцессу, а потом страдал от осознания мысли, какую боль причинил ей. Как легко они могли бы решить проблемы друг друга... Шинигами ничего не стоило выпустить Мамору из глыбы и вернуть его кристалл, а тому - дать ответы на мучавшие робота вопросы. Но тот был безумен, а Мамору не догадывался о причинах. Окно девятое. Пещера Не только Усаги и Сейя после случившегося приобрели привычку бродить в одиночестве. Шинигами тоже часто покидал пещеру и уходил в горы, иногда не возвращаясь по несколько дней. Мамору не очень тревожило бы его отсутствие, если бы оно не мешало ему видеть Усаги. Зрелище несчастной возлюбленной причиняло ему боль, но не видеть ее было еще страшнее. В одиночестве и темноте он изо всех сил старался не сойти с ума. Не чувствуя своего тела, он, тем не менее, сохранил чувство времени, и ни одна секунда не протекала незамеченной. Иногда ему казалось, что он давно умер, а все происходящее - лишь галлюцинация. Шинигами не отвечал на его вопросы и явно не собирался объяснять, зачем сохранил ему жизнь. Он и сам не знал. Следуя по пути своей госпожи Галаксии, он изучал возможности сохранения жизни Воинов, лишенных их кристаллов. Так появилась эта глыба льда, теплая на ощупь и обладающая абсолютной твердостью. Каждая глыба могла вместить лишь одного, так как образовывалась непосредственно кристаллом при соответствующих с ним манипуляциях, и затягивала внутрь тело владельца. Мамору оказался единственным, на ком Шинигами мог испытать свое открытие, а уничтожить его, как оказалось, можно было единственным путем: разрушив кристалл. Госпожа Галаксия так любила свою коллекцию кристаллов! Он не мог этого сделать. Так что теперь он оказался между двух огней: своим безумием, с одной стороны, и Мамору-в-глыбе - с другой. Это мучило робота, и он, перенеся все свое сознание в созданное тело, отправлял его на прогулку, чтобы хоть ненадолго избавиться от этого свидетельства своей неудачи. Однажды наступил тот день, когда огней стало не два, а три. Третий "огонь" попросту зашел в пещеру, пока Шинигами отсутствовал. Им оказался Сейя. Окно десятое. За стеклом На этот раз Сейя забрался дальше, чем раньше. Он немного беспокоился, как бы чего не случилось с Усаги, пока его не будет, а потому перед уходом предусмотрительно попросил Рей присмотреть за ней. Рей - серьезная девушка и позаботится об Усаги, а ему нужно побыть одному. Вчера он вспомнил об одном повороте в той пещере, где заблудился, за которым ему почудилось что-то необычное, но в то же время знакомое. Сейя остро нуждался в чем-то, что отвлечет его от тягостных поисков выхода из безумной ситуации. Он почти мечтал попасть в какую-нибудь беду... На этот раз он легко нашел тот самый поворот. Постояв немного, Сейя двинулся вперед, на все усиливающееся дыхание чего-то Темного. Коридор - а это определенно был именно коридор, а не просто ответвление пещеры - оказался коротким, и вскоре Сейя осторожно выглянул из-за угла. То, что он увидел, заставило его позабыть об осторожности и с приглушенным вскриком выскочить на середину обширного открытого пространства. Этот зал больше всего напоминал лабораторию. Линолеум на полу, пластиковые стены, потолок из черного стекла, вероятно, по совместительству являющийся экраном, в каждом из шести углов комнаты - по огромному креслу, ни одно из которых явно не было обычной мебелью: зачем обычному креслу столько проводов, лент и наручники на подлокотниках? В дальнем углу кресла не было. Его место занимала огромная прозрачно-голубая глыба из неподдающегося идентификации на вид вещества, а внутри находился... Мамору! Который как раз медленно поднимал голову, отзываясь на неожиданный звук. Его синие глаза встретили взгляд синих глаз Сейя. - Ты не умер! - Сейя изо всех сил старался сделать свой голос менее радостным, но получалось плохо. Усаги, милая Усаги снова будет счастлива, а это то, чего он хотел больше всего на свете! - Умер. - Голос Мамору доносился сквозь поверхность неясно, с каким-то шелестом. - Мой кристалл не со мной, мне не выжить снаружи. Впрочем, разве это жизнь? Сейя лихорадочно осматривался, пытаясь обнаружить что-нибудь полезное. Ничего... только кресла и эта глыба, даже пульта управления нет. - Он ведь робот, - снова заговорил Мамору. - Ему не нужны никакие кнопки. Сейя стремительно развернулся к нему: - Ты что, мои мысли читаешь? На лице Мамору, казавшемся мертвенно бледным из-за материала его тюрьмы, возникла грустная усмешка. - Не так уж много у меня других дел, кроме рассматривания этого безумного робота. Я успел научиться угадывать мысли по лицу... не так уж это трудно. - Что это за робот, о котором ты постоянно говоришь? - Тот самый юноша. Он часто бредит, и довольно много говорит. Он робот, называющий себя Шинигами, последнее оставшееся в живых создание Галаксии. Кстати, он может вернуться в любой момент, его довольно давно нет. Так что уходи, пока он не пришел. - Я не могу оставить все, как есть. - Варианты? - Мамору напрягся, вытягивая руки вперед и упираясь во внутреннюю границу глыбы, чтобы побороть сопротивление материала и наклониться вперед. На его лице была написана отчаянная решимость. - Попробуешь сразиться с ним? Он безумен, но от этого не стал слабее! Ты же помнишь, как он реагировал на наши атаки в прошлый раз! Что изменилось? А если погибнешь и ты... она не переживет этого, Сейя. Сейя вздрогнул, узнав мысль, которая так часто приходила в голову ему самому. - Но ведь нельзя все так оставить! Может быть, объединенная сила планет... Энергия Eternal Sailor Moon... Мамору на секунду задумался. - И ты готов рискнуть ее жизнью, жизнью девочек, а заодно и всей Солнечной системой? Я был не прав, говоря, что ничего не изменилось. Тогда он хотел лишь причинить ей невыносимую боль... - И ему удалось, - горько произнес Сейя. - Я знаю, - глаза Мамору затуманились от боли. - Но теперь... теперь он обезумел и может убить ее. - Ты не знаешь, почему? Почему он так ненавидит Усаги? - Знаю. Он влюблен в Галаксию и не может простить разрушение ее намерений... И не смотри на меня так! Да, влюблен... Мамору вдруг прикрыл глаза, прислушиваясь к чему-то в себе. - Уходи, - сказал он, вновь открывая глаза. - Он поблизости, но следующей ночью уйдет снова: почему-то его тянет прогуляться в разное время, но при полной луне - обязательно. И... не говори Усаги, пожалуйста. Я знаю ее, она решит рискнуть... мы не можем позволить ей погибнуть. Только не ей! - Я что-нибудь придумаю, - пообещал Сейя, уходя. - Я хочу снова увидеть на ее лице улыбку. - Я тоже, - грустно улыбнулся Мамору. - Удачи тебе. Окно одиннадцатое. Ultimate battle Самым трудным для Сейя было сохранить случившееся в тайне. На его счастье, Усаги все еще была слишком поглощена своей болью, чтобы что-то замечать, и это давало ему время спокойно подумать. Главным было избегать девочек, особенно Рей, которая, едва увидев его по возвращении, сразу же начала что-то подозревать. За прошедшие два дня Сейя так ничего и не придумал, но, едва стемнело, бросился в горы, торопливо попросив Рей позаботиться об Усаги. В пещере ничего не изменилось, только Мамору в глыбе казался более живым, чем в прошлый раз. - Как она? - сразу же спросил он. - Робот за эти два дня ни разу не собрался на нее посмотреть... он становится все безумнее. - Может быть, он умрет? - с надеждой предположил Сейя. - Через пару столетий - вполне возможно... - Ну неужели эту проклятую глыбу никак не разрушить?! - Сейя в сердцах ударил в нее кулаком, но тут же отпрянул, вспомнив, что без нее Мамору погибнет окончательно. К тому же, она оказалась очень твердой. Мамору даже не пошевелился. - Знал бы ты, что вытворял он, пытаясь ее разрушить! Бесполезно... есть только один способ: уничтожить мой кристалл, а он не может поднять руку на любимую игрушку Галаксии... Вдруг его взгляд помертвел, прикованный к чему-то за спиной Сейя. - Он... - почти неслышно прошептал Мамору. Сейя обернулся. Да, это был тот самый юноша, что вот уже почти год, как разрушил жизнь стольким людям, и ему в том числе. Он не изменился внешне, но из взгляда каштановых глаз исчезло что-то, на чем все держалось - самоуверенность, что ли? Впрочем, они тут же зажглись снова, зажглись неприятным красноватым огнем безумия. - Ты, - тяжело произнес Шинигами, - глядя на Сейя. - Ты ведь тоже любишь ее? Сейя не собирался отвечать, но робот и не нуждался в его ответе. - Нужно довести дело до конца, - сказал он, делая шаг вперед. Сейя тоже не стал его слушать: - Fighter Star Power, Make Up! Привычный вихрь, и вот уже Sailor Star Fighter стоит напротив юноши в переливчатом зеленом костюме с безумием в глазах. Он вдруг остро почувствовал отсутствие Maker'a и Healer'a. В тот раз он тоже был один... и не справился. Нет, нельзя об этом думать! - Star Serious Laser!!! Уничтожь его! На этот раз атака заставила Шинагами пошевелиться, но снова не принесла ему никакого вреда. Он протянул руку - и невидимый пресс вдавил бы Fighter'a в стену, если бы он вовремя не отскочил в сторону. Краем взгляда он видел, как Мамору отчаянно бросается вперед, но преграда все так же равнодушно встречает его попытки освободиться. "Нельзя сдаваться", - мелькнуло в голове Fighter'a во время новой атаки. Но все бесполезно! Ятен с Таики молча сидели в комнате перед камином, когда возникла Принцесса Кагуя. Они часто теперь так сидели, зная без слов, как им обоим не хватает Сейя... Принцесса, всегда такая мягкая и спокойная, на этот раз была здорово взволнована. - Maker, Healer, немедленно отправляйтесь на Землю! Больше она ничего не сказала, а дальше они уже летели сквозь вечную ночь космоса, чтобы через миг приземлиться в Токио, прямо перед домом Усаги. Их появление не прошел незамеченным, и в ту же секунду все иннеры, Усаги и Луна с Артемисом очутились на улице. - Ятен, Таики, как вы... - Где Сейя? - Зачем? Все заговорили одновременно, но тут вперед выпрыгнула Луна, заставив их прекратить бессмысленный шум. - Он ушел в горы этим вечером, - сказала Рей. - Он иногда туда ходит. - Сейя? Что с ним? - словно очнулась от глубокого сна Усаги. - Нет времени, Принцесса! - Ятен подошел к ней и заглянул в глаза. Его поразила бесконечная грусть ее взгляда, но у них действительно не было времени. - Мы должны отправиться туда, и как можно скорее, - обеспокоено произнес Таики. - Ами? Та уже минуту терзала свой микрокомпьютер. Наконец она подняла синеволосую головку: - Нашла! Превращаемся и туда! - Mercury Crystal Power - Jupiter Crystal Power - Venus Crystal Power - Mars Crystal Power - Moon Eternal - Star Power MAKE UP!!! - Давай же, Sailor Moon! Принцесса луны! Перенеси нас в пещеру! Sailor Senshi стали в круг, Star Lights присоединились к ним, Sailor Moon встала посередине... все залил ослепительный свет, и в тот же миг она стояли в "лаборатории" Шинагами. Сейя понял, что проиграл. Он уже видел кристалл, выходящий из его груди, и слышал отчаянный крик Мамору. Ему вдруг представилось, как это будет. Шинигами немного отодвинет стену, чтобы еще одна голубоватая глыба хорошо вписывалась в интерьер, и у него будет уже два музейных экспоната, живых Воина. И до конца жизни его единственным собеседником станет Мамору... Конечно, вместе будет не так скучно, можно будет даже попробовать позлить робота, с его-то талантами и с красноречием Мамору... Но не может быть, что он этого не пробовал - значит, не помогает. И так - навсегда, смотреть на мир из-за этого голубого стекла... - Не-ет! Лучше смерть! - из последних сил Star Fighter потянулся к кристаллу и... швырнул им об поверхность ледяной тюрьмы. Результат превзошел все его ожидания. Кристалл не разбился, как должен был, а свободно прошел через сверхтвердую поверхность... которой уже не было. Несокрушимая шестигранная призма, идеальная тюрьма таяла на глазах, больше не в силах удержать своего узника. А кристалл упал... прямо в ладонь Мамору. Держи! - прокричал он, бросая его обратно и одновременно смещаясь, чтобы не попасть под пресс Шинигами. Star Fighter, уже не думая, протянул руку, и кристалл впитался в кожу, подарив телу необычайное тепло и энергию. Он взвился на ноги, бросился вперед и в сторону, но атаки не последовало. Шинагами, как завороженный, следил за золотым кристаллом, выплывающим из потолка, где находилось его секретное хранилище, и устремляющимся к начинающему слабеть без поддержки тюрьмы Мамору. Кристалл нашел своего хозяина... На миг все замерли, когда кристалл занял положенное ему место, а затем Мамору - нет, уже Такседо Маск! - повернул голову и посмотрел на Star Fighter'a, впервые воздерживаясь от слов. Тот молча согласился. Объединенная атака целого букета роз и Звездного Огня заставила Шинигами сделать шаг в сторону, но защищаться он не пытался. Казалось, робот напряженно раздумывает, и все попытки уничтожения его отвлекали. Впрочем, через секунду его отвлекли более существенным образом - криками, от которых в условиях пещерной акустики могли лопнуть уши. - Не смей трогать моего любимого! - Богиня любви не простит тебя! - Ты направил знания во зло, я не прощу тебя! - Это Ами безошибочно опознала коллегу-ученого. - Ты недостоин существовать на Земле! - Не смей издеваться над Принцессой! - В один голос промяукали Луна и Артемис. - Священный огонь покарает тебя! - Три Огня снова вместе! - Не стали витийствовать Maker и Healer. - Сила Звездного Огня! - Объединенная Сила Планет! В БОЙ! Эта чудовищная по мощи атака все-таки произвела на робота впечатление. Его костюм местами оказался порван, а прическа растрепалась, но главным эффектом было потрясение в его глазах. - Как вы можете так любить и так ненавидеть одновременно? - удивленно спросил он всех собравшихся. - Ты ведь можешь, - спокойно ответил ему Такседо, одной рукой обнимая воспользовавшуюся заминкой Sailor Moon, а в другой держа розу. - Кроме того, разве мы кого-то ненавидим? - Нам не нужна твоя жизнь или смерть, Шинигами, - добавила Sailor Moon. - Ты еще можешь все исправить... - Как??? Ты не ненавидишь меня? После всей боли, что я тебе причинил? - Шинигами казался совершенно растерянным, он даже присел в ближайшее кресло, так как не держался на ногах. Sailor Moon рассмеялась кристальным смехом, касаясь Серебряного Кристалла и превращаясь в Серенити. Все зажмурились, не в силах смотреть на ее сияние. Легкой походкой она подошла к Шинигами и села на подлокотник его кресла. - Что такое прошлое? Мой любимый жив и снова со мной, так почему я должна кого-то ненавидеть? Я рождена для любви! Юноша с серебряными волосами задрожал, его глаза округлились и стали огромными. - Я... тоже, - с трудом выдавил он. - Как я мог забыть о своей любви?! Он вздрогнул еще сильнее, ощутив ее руку на своем плече, и медленно перевел взгляд на Принцессу. Она была прекрасна, так прекрасна в своей вечной доброте и справедливости! - Все еще можно исправить, - повторила Серенити. - Вспомни о своей любви, и ты найдешь свое счастье. Никто не может страдать вечно... иди же! Пещеру залил свет, не менее яркий, чем сопровождающий пробуждение Серебряного Кристалла, а когда он исчез, ничего уже не осталось: ни Шинигами, ни оборудования в его лаборатории, которая превратилась в обычную пещеру в горах. Сквозь широкий проем в одной из стен заглядывала луна, и сейчас все могли разглядеть легендарного Лунного Зайца, который толчет в своей ступке эликсир бессмертия. Усаги повернулась к Мамору. Им не был нужен таинственный эликсир Лунного Зайца: они и так знали, что их любовь неизменной пройдет через века. Окно двенадцатое. Прощание - Сейя, - услышал он за спиной. Он обернулся и понял, что сзади стоит только Усаги, а остальные незаметно сместились подальше. Ятен о чем-то разговаривал с Луной и Минако одновременно, по привычке пытаясь скрыть радость встречи, Ами что-то несмело говорила Таики, остальные наперебой рассказывали Мамору, как же им всем было тяжело и расспрашивали, на что похоже пребывание в этой прозрачной тюрьме, а Усаги... Усаги стояла перед ним и смотрела прямо в глаза. - Я была ужасной эгоисткой, Сейя, - сказала она. - Ты все это время не отходил от меня, а я предпочитала общество Боли... Ты простишь меня? - Если еще раз улыбнешься и пообещаешь быть счастливой. Несмотря ни на что. Обещаешь? - Это самое приятное обещание в моей жизни! - рассмеялась она, подошла ближе и вдруг обняла его. - Ты ведь будешь иногда прилетать, правда? - Мне будет приятно увидеть тебя снова, крошка, - ответил он. - Всегда. Она улыбнулась, кивнула и побежала к остальным. Сейя не стал смотреть ей вслед и снова повернулся к пейзажу, который расстилался внизу. - Будь счастлива, Усаги, - прошептал он в пустоту. - Теперь-то я понял, что это единственное, что имеет значение. - И ты будь счастлив, Сейя, - услышал он ответ, которого не ожидал, и снова обернулся - на этот раз к Мамору. Он ожидал еще чего-то, но тот лишь почтительно поклонился. Сейя поклонился в ответ, раздумывая, какая же все-таки глупая вещь эти слова. Обмен взглядами и традиционная вежливость - вот и все, что требуется настоящим противникам и... напарникам. Мамору пошел к ожидающей в стороне Усаги, а Сейя - в другую сторону, к Таики с Ятеном. - Вы бы знали, ребята, как я скучал! Пойдемте домой! Четыре девушки и две влюбленные пары, человеческая и кошачья, наблюдали, как трое юношей взялись за руки и пропали в яркой вспышке. Все они счастливо улыбались. Где-то в космосе Шинигами мчался вперед в поисках своего счастья. Усаги посмотрела на небо, словно надеясь его увидеть, и мысленно пожелала удачи. ********** Вот и все, что я смогла. Жду твоей критики, справедливой и беспощадной, Neko-chan. Твоя Hoshi